Внешне почти ничего не изменилось. Награждали «победителей» соцсоревнования, стояли на улицах длинные очереди около полупустых магазинов, проводились многолюдные и многочасовые собрания партийных активов; переполненные электрички из ближнего и дальнего Под­московья везли в столицу граждан «развитого социалис­тического общества», надеявшихся хоть что-то купить там; милицией наглухо перекрывалось движение на ули­цах, когда длинные черные лимузины выс­шего руководства после рабочего дня отвозили «непри­касаемых» в загородные подмосковные особ­няки . Пульс страны бился вяло и как-то обречено.

Будучи глубоко больным и не мобильным Черненко «компенсировал» свою вынужденную по­литическую оседлость довольно бурной деятельностью по приему крупных зарубежных лидеров, известных между­народных общественных деятелей, послов.

ТАБЛИЦА

Разу­меется, в протоколах политбюро обязательно было отмечено: «Итоги беседы Генерального секретаря с таким-то одоб­рены».

Хотя что одобрять? За свое короткое «генсекство» Черненко смог провес­ти на удивление немало встреч с зарубежными деятелями. Ему нравилось мелькать на телеэкранах и в заголовках газет. Едва ли он думал об истинном значении этих «встреч». На них Черненко не поднял ни одной крупной международной проблемы, не добился прорыва ни в одной из областей, не заставил мир говорить о некоей новой «инициативе Советов». Больной и быстро стареющий человек, полностью износивший се­бя, как старый мундир, в чиновничьем рвении был спосо­бен лишь «озвучить» в беседах 3-4 страницы мидовского текста, вы­слушать ответный спич и после этого, сказав две-три де­журные фразы, заглянув опять-таки в «материал для бе­седы», немощно пожать руку «собеседнику». Таковы бы­ли «беседы» без бесед.

За короткий исторический миг, что пробыл на вершине властного холма Черненко, политбюро все же коснулось серьезного вопроса об атомной энергетике. Именно коснулось. Ученые и специалисты в своих докладах к заседанию политбюро привлекали внимание высших руководителей партии и страны к тому, что имеются серьезные просчеты в проектировании АЭС, особенно это касается ядерной, радиационной и пожарной безопасности. То были проро­ческие, серьезные сигналы, однако плохо услышанные.

В постановлении, принятом политбюро, министры Ве­личко В. М., Майорец А. И., Шкабардня М. С. «обязыва­лись устранить серьезные недостатки».

Казенное решение инициировало и казенное к нему отношение. Ядерная опасность, напомнившая вскоре о себе смертельным дыханием Чернобыля, не была прочувство­вана высшими руководителями ни на рациональном, ни на эмоциональном уровнях.

Канун перестройки, совпавший с «правлени­ем» Черненко, это не только временное понятие. Самые первые токи, движения, ощущения, предчувствия гряду­щих перемен появились именно в 1984 году. Но благодаря не Черненко, а той атмосфере, где уже рождались некото­рые идеи перестройки.

Разговоры (именно разговоры) о «совершенствова­нии», возможно, появились и потому, что убогое, бесцвет­ное, бесперспективное, мертвящее партийное «правле­ние» при Черненко стало особо рельефно зримым.

Старцы из политбюро уходили один за другим. Так, в январе 1982 г. умер «серый кардинал» ЦК Суслов, в декабре 1984 г. – министр обороны Устинов. Далеко идущие последствия имела кадровая политика. В короткое время было смещено 18 союзных министров, 37 первых секретарей обкомов. Новая «команда» собиралась из самых разных мест: Н.И. Рыжков – с Урала, Е.К. Лигачев – из Сибири, В.И. Воротников – из Воронежа, М.С. Горбачев – из Ставрополья. Эти люди, разные по жизненному опыту, взглядам на обновление экономики, принесли с собой в Москву реальные знания местных экономических и социальных проблем.

Все больше людей чувствовало, что страна подошла к внешне невидимому рубежу, за которым возможны же­ланные перемены.

Трудностей, да и грехов у нас, наверное, много.

Л.И. Брежнев, 18 марта 1975 г.

Глава I. ЛЕОНИД ИЛЬИЧ БРЕЖНЕВ

§ 1.1 Путь наверх

До 1938 года молодой Брежнев был, по сути, работни­ком «перекати-поле». Сколько он сменил мест жительст­ва и работы! Создавалось впечатление, что этот человек все время что-то искал, перебирал, определялся. Долго не мог найти себя, пока не «сел» на партийную работу Да­вайте наберемся терпения и прочтем скупые строки, зане­сенные дотошными кадровиками в дело будущего генсека. Некоторые его перемещения смахивают на ребус.

— В 1921 году — рабочий маслобойного завода в Кур­ске.

— В 1923 году — ученик слесаря, г. Каменск

— В 1927 году — окончил Курский землеустроительньй техникум.

— В 1926 году — находится в Орше, на практике.

— В 1927—1928 годах — переезжает в Свердловск и работает заместителем окружного земельного уполномоченного.

— В 1929—1930 годах — заместитель председателя Бисерского РИКА Свердловской области.

— В 1930 году — заместитель заведующего окружного землеуправления в Свердловске.

— В 1930—1931 годах — студент института сельхозма­шин им. Калинина в Москве.

— В 1931—1932 годах — председатель профкома ин­ститута имени Арсеничева в г. Днепродзержинске.

— В 1932-1933 годах — секретарь парткома институ­та им. Арсеничева в г. Днепродзержинске.

— В 1933—1935 годах — директор металлургического техникума.

— В 1935 году — окончил Каменский металлургичес­кий институт (заочно).

— В 1935 году — начальник смены силового цеха заво­да им. Дзержинского.

— В 1935 году — курсант танковой школы в Чите.

— В 1935 году — политрук танковой роты 14 мех. кор­пуса ДВК.

— В 1936—1937 годах — директор металлургического техникума в г. Днепродзержинске.

— В 1937—1938 годах — заместитель председателя горсовета.

— В 1938 году — заведующий торготделом Днепропет­ровского обкома КП(б)У .

Наконец Брежнев добрался до «настоящей» партийной работы, которая, как он напишет в свое время, его «вто­рая жизнь».

Заводская, сельская, учебная, военная, профсоюзная, советская сферы деятельности . Кажется, все перепробо­вал молодой коммунист Леонид Брежнев, пока в итоге его не заметил первый секретарь Днепродзержинского гор­кома партии К.С. Грушевой. Вообще Леонид Ильич Брежнев всегда был «везунчиком»: в обкомовские апарта­менты попал благодаря знакомству с Грушевым; удачно прошел в 1934 году партийную проверку, ни разу не был не только арестован, но и не попадал под подозрение; без единого ранения прошел Отечественную войну; был заме­чен самим Сталиным и в 1952 году вошел в состав Прези­диума ЦК КПСС. И хотя после смерти вождя сразу же вылетел оттуда, но не затерялся, не исчез в безликой мас­се партийных функционеров. Жизнь благоволила этому статному, красивому, чернобровому мужчине не в послед­нюю очередь и из-за его благожелательного характера: покладистого, компромиссного, незлобивого, общитель­ного.

***

О боевом пути бригадного комиссара, затем полковника и генерал-майора так много написано! Он начал свою фронтовую службу в качестве заместителя начальника политуправления Южного фронта. Ни об одной армии, а их на фронте были десятки, не сказано так много и по­дробно, как о 18-й армии, где Брежнев с 1943 года был на­чальником политотдела. Об участии Леонида Ильича в войне сказал и он сам в своей «знаменитой» 48-страничной брошюрке «Малая земля», которую, конечно, все на­зывали «книгой». Все знали, что Брежнев неспособен на­чертать даже грамотной резолюции, а тут — «книга» .