Во-вторых, социально-психологическая теория. В рамках данно­го подхода электоральное поведение по-прежнему рассматривается как преимущественно экспрессивное, но объектом, с которым соли­даризируются избиратели, выступает не большая социальная группа, а партия. Согласно представлениям сторонников социально-психо­логической теории, склонность к поддержке определенной партии вырабатывается у индивида в процессе ранней социализации. Поэто­му человек часто голосует за ту же самую партию, за которую голосо­вали его отец, дед или даже более отдаленные предки. Подобный «выбор» партии, определяемый как «партийная идентификация», является важной индивидуальной ценностью, отказаться от которой непросто даже тогда, когда этого требуют реальные интересы. Так, проведенные в США исследования, в частности, показали, что изби­ратели нередко приписывают партиям, к которым испытывают пси­хологическое тяготение, собственные установки, совершенно не за­ботясь о том, насколько это соответствует действительности.

«Социально-психологический» подход успешно применялся при изучении электорального поведения в Западной Европе. Вместе с тем, выявилась и определенная ограниченность обеих концепций: поскольку распределение социальных статусов в массовых электоратах и «партийная идентификация» относительно стабильны, названные теории не способны объяснить сколько-нибудь значи­мые сдвиги в избирательских предпочтениях. Поэтому возникла потребность в поиске более надежной основы анализа электораль­ного поведения. Так появилась рационально-инструментальная концепция.

Рационально-инструментальная концепциябыла разработана в работах Э. Даунса и М. Фиорины. Суть ее состоит в том, что обычно граждане распола­гают только одним видом сравнительно «твердых» данных: они знают, как им жилось при данной администрации. Им не надо знать в деталях экономическую политику действующей админист­рации, чтобы судить о результатах этой политики. Иными слова­ми, существует прямая связь между положением в экономике и результатами выборов. Это не означает, что люди разбираются в эко­номике лучше, чем, в политике. Просто при голосовании избира­тель исходит из того, что именно правительство несет ответствен­ность за состояние экономики. Поэтому если при нем жилось хорошо, это, значит, следует голосовать за правительство, если плохо – за оппозицию.

Такое поведение избирателей является не только инструмен­тальным, но и рациональным в том смысле, что индивид миними­зирует собственные усилия по сбору информации, необходимой для принятия решения.

Методические рекомендации к 6 вопросу семинарского занятия:

Исследова­тели неоднозначно оценивают электоральное поведение в России. При всей неоднозначности и видимой противоречивости российского политического выбора накопленная электоральная стати­стика, данные социологических опросов дают возможность говорить о появлении некоторых устойчивых тенденций в электоральном поведе­нии российских граждан. Так, Г.В. Голосов на основе анализа резуль­татов региональных выборов пришел к заключению, что все три ос­новные теории электорального поведения, разработанные в западных демократиях, «работают» и в российских условиях: наиболее эффек­тивным оказывается «социально-психологический подход», далее следует теория «экономического голосования», и, наконец — «социо­логический» подход.

Разумеется «социологический подход» был сформулирован для обществ с устоявшимися, хорошо изученными связями между соци­альными структурами, а также с предсказуемыми связями между со­циальным положением индивида и его политическими установками. Как показывают исследования, в России эти связи носят весьма неус­тойчивый и часто непредсказуемый характер. Неустойчивость и не­предсказуемость связей между социальным положением индивидов и их электоральными предпочтениями привели некоторых аналитиков к заключению о том, что во многих новых демократиях, например в Рос­сии, известные социальные факторы не оказывают существенного влияния на голосование, а сам этот выбор делается исходя из сооб­ражений идеологического характера, персональных качеств кандида­та. Действительно, в посткоммунистических обществах практически не прослеживается наиболее популярный в западных электоральных исследованиях «раскол» между собственниками и рабочими.

Следует, однако, отметить, что новые типы связей между избира­телями и политическими институтами в этих странах находятся на стадии становления. Россия только начала делать серьезные шаги на пути построения экономической модели, напоминающей рыночные условия. Поэтому при дальнейшем развитии демократических инсти­тутов и рыночной экономики можно ожидать некоторого укрепления социальных основ формирования политических предпочтений. Такой прогноз позволяет сделать то обстоятельство, что продолжение эко­номических преобразований сопряжено с ростом социального нера­венства, результатом чего является различный или даже полярный опыт социальных групп в условиях рыночной экономики.

Вместе с тем в России существует «раскол», отошедший на вто­рой план как фактор электорального поведения в большинстве запад­ных стран, – разница между избирательскими предпочтениями город­ского и сельского населения. Наличие подобного раскола было впер­вые зафиксировано в 1989 г. при анализе результатов выборов депу­татов Съезда народных депутатов СССР, показавшем, что «продемократический» субэлекторат концентрируется севернее 55-й паралле­ли, а «прокоммунистический» – южнее. Поэтому при анализе электо­ральных процессов в России сложилась устойчивая традиция связы­вать результаты голосования с процентной долей горожан в населе­нии региона. Именно этот показатель соотношения числа горожан и сельских жителей берет Г. Голосов в качестве центрального понятия социологического подхода. В то же время Ю. Шевченко исключает из электоральной формулы категорию социологического «раскола», объ­ясняя это тем обстоятельством, что специфика посткоммунистическо­го общества избавляет избирателя от багажа социальных связей и предопределенных решений, предоставляя ему широкие возможнос­ти для индивидуального выбора.

Обращение в странах посткоммунистического блока к централь­ной категории социально-психологического подхода – категории «партийной идентификации» сопряжено с большими методологическими и техническими проблемами. В странах развитой демократии партийная идентификация формируется в процессе политической социализации личности. Исследования, проведенные в ряде демократий в 60-е гг., показали, что дети уже в возрасте 10-11 лет проявляют партийные предпочтения, определенные родительской приверженностью, которая оказывает продолжительное влияние в течение всей его жизни. В России же единственно возможной партией, способной оказывать долгосрочное влияние на избирателя, была Коммунистическая партия. Что же касается новообразованных политических партий, то их крайняя нестабильность влечет за собой и неустойчивость электората, что делает невозможным применение понятия «партийная идентификация» в чистом виде.