Маклюэн назвал коммуникативные средства "продолжениями человека"; телевидение, как неоднократно говорилось в его книгах, продолжает не зрение, не слух, но центральную нервную систему, интегрирующую все органы чувств. ТВ способно показать "весь мир"; тем самым оно является причиной гигантского, "всемирного" разрастания зрительского тела, так как любую точку на земном шаре способно предложить человеку у приемника в качестве компонента индивидуального пространства-времени.

Человек у приемника является последней преградой на пути информации, свободно "проскакивающей" через прозрачный экран. Но такой же преградой, согласно В. Подороге, человеческое тело оказывается в реальности, ибо функционирует как "препятствие или, точнее, орган, каким поток становления пытается себя воспринимать на различных уровнях своего проявления, т. е. в тот момент, когда он сталкивается с препятствием". Упомянутый "поток становления" понимается Подорогой в соответствии с "философией жизни" как бергсоновский "elan vital", т. е. непрерывная, имманентная миру динамика бытия. Будучи для нее преградой, тело являет собой некий "вид порога-ловушки, в которую мы пытаемся поймать мировой телесный опыт". Подобная "ловушка" — отнюдь не пассивная мишень, которую поток становления бомбардирует своими импульсами — он "дифференцируется, проходит отбор не с целью полного погашения энергии внешнего мира, но с целью ее использования для усиления внутреннего энергетического потенциала организма". Впитывая поступающую энергию, обладатель "ловушки" — индивид" становится трансгрессивным телом… превозмогающим собственную границу, поставленную телом Другого, и потому выскальзывает за "человеческие", антропоморфные границы"[21]

Аналогичное преодоление границ совершает и телезритель — графически оно выражалось заставками новостных передач, о которых шла речь. Реципиент в них обозревает земной шар с огромной дистанции — будто оказавшись в эфире; тем самым его трансгрессия есть превращение в "эфирное тело", которым ТВ заменило библейское пребывание "в духе"

Согласно логике развития, какова социальная жизнь - такова и информация о ней. В обществе главным информатором, разъясняющим и излагающим социальную информацию, является государство, которое не всегда заинтере­совано в распространении объективной информации. Например, той, которая содержит военную и государственную тайну, источники, несущие в себе потенциальную опасность, несоответствующие установкам господствующей идеологии и т.д. На информацию, разгла­шение которой может принести ущерб, государство, разумеется, имеет полное право налагать запрет. Во всех других случаях замалчивание, а еще хуже, искажение информации, может серьезно подорвать политические, экономические устои государства, лишить веры людей[22].

Таким образом, телевидение является мощным средством воздействия на современного человека, оно во многом формирует не только мировоззрение отдельного зрителя, но и общественное мнение, то есть, влияет на общество в целом.

Не смотря на разные точки зрения о том, что в телевидении важнее – видиоматериал (картинка) или текст, исследователи соглашаются в одном – и тот и другой канал информационного познания способен ввести зрителя в заблуждение и навязать ему определенную точку зрения.

Константин Гаврилов, в своей работе Как делать сюжет новостей и стать медиатворцом пишет, о том, что в сюжете сказанное значительно важнее показанного.

Картинка может соврать, ее можно заменить смонтировать, а слова действительно не вырубишь. Если смотреть новости без звука — понятно мало. Если слушать без картинки — почти все. Как ни странно, телевизионные новости недалеко ушли от радио. Хотя зрители уверены, что смотрят видеоряд и при этом чудесным образом всё понимают. «Неви­димость» закадрового текста делает его магическим инструментом, который полностью подчиняет зрителя. Вкрадчиво и незаметно он нашептывает на ушко зрителям все, что хочет репортер. Это своего рода гипноз. Чтобы донести мысли, эмоции и идеи, чтобы управлять зрителями, чтоб пугать и восхищать, надо говорить. Надо составить осмысленный ряд слов, ко­торые вскрывают смысл показанного. По сути, закадровый комментарий — это особый прием отвлечения внимания от картинки, чтобы зритель не очень вглядывался в то, что ему показы-к;1ют. Почти что шулерский фокус. На самом деле показать что-то реальное можно очень редко. Фак­тов, снятых на пленку, в десять раз меньше, чем фак­тов, собранных без камеры. Снимая, вы привязывае­те себя к реальности кадра. Рассказывая, сохраняете полную свободу действий.

В закадровом тексте вы можете практически все. Его зависимость от картинки минимальна. Закадровый текст владеет вниманием и разумением зрителей. А картинка нужна лишь для того, чтобы чем-то занять глаза.

Закадровый текст позволяет видеоряду как угод­но обманывать зрителя, выдавая одно за другое. Од­но и то же событие в разных комментариях нередко представляется двумя разными событиями. Можно показать кусок водосточной трубы и объявить, что это обломок летающей тарелки. Закадровый текст способен буквально на глазах у зрителя очернить бе­лое и обелить черное. При этом картинка не поме­няется![23].

Исследователь говорит о главенстве замысла журналиста над реальностью. О возможности подстраивать реальность под те или иные задачи журналиста и стоящих за ним людей.

Другой исследователь Л. Ковальчук отстаивает другую точку зрения. В своей статье Телевизионная речь : особенности формирования[24] пишет, что самой главной отличительной чертой телевизионной речи от, например, речи радио, является, как уже говорилось выше, соотношение изображения и текста. Оно делает телеречь уникальной. Причина в том, что телевидение персонифицированно. По утверждению специалистов, "именно этим объясняется значение и привлекательность для аудитории телевизионной информации, персонифицированной (т. е. олицетворенной) ее автором и участниками события". Зритель узнает ведущего, видит, в каком он настроении, доверяет или не доверяет ему, отношение к информации складывается еще и на основании личного отношения к человеку, который эту информацию доносит. Если же в кадре во время произносимой речи не человек, а "картинка", то текст воспринимается не иначе как во взаимодействии с ней. Видеоряд доносит гораздо больше информации, зритель строит представление о событии на его "визуальной" основе, а текст в этом случае выполняет дополнительную функцию, объясняет, расставляет все детали по местам.

Таким образом, реализация телеречи немыслима без ее соотношения с "картинкой", потому что атрибутом телевидения, как наиболее сложного, синтезированного средства массовой информации, является видеоряд. При этом следует иметь в виду, что изображение играет здесь главную роль, поэтому текста, как такового, в определенный момент времени, в некоторых жанрах и формах телевидения, может не быть вовсе.[25]