Вторая часть принципа гуманизма выражена в ч.2 ст.7 уголовного кодекса: «Наказание и другие меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства»[140]. Хотя цели причинения страдания уголовный кодекс и не ставит, ясно, что их причиняет наказание, ибо сущностью любого наказания, а тем более самого сурового – смертной казни – является кара.

Другие аргументы противников смертной казни, по мнению Анашкина Г.З., заключаются в следующем.

В период так называемого идеологического противостояния было не мало высказываний по поводу того, что «смертная казнь в буржуазных странах является по сути дела дискриминационной мерой. Чаще всего она применяется к бедным, обездоленным, «цветным». Состоятельный преступник редко кончает свою жизнь на эшафоте»[141]. С приведенным демографическим анализом осужденных спорить не приходится. Однако причина здесь явно спутана со следствием. К смертной казни в «буржуазных странах» осуждают в основном за убийства, а эти преступления совершают главным образом нищие и обездоленные. Что касается «цветных», например, в США, то они действительно совершают преступления значительно чаще белых. Причины здесь, конечно, социальные, а не биологические, но вряд ли есть основания упрекать в необъективности Фемиду.

Еще один аргумент, который приводится противниками смертной казни, касается указания на ценность человеческой жизни. Поскольку каждый человек, в том числе и самый тяжкий преступник, является человеческой личностью, смертная казнь обесценивает человеческую жизнь и умаляет человеческое достоинство. Сторонникам этой точки зрения можно противопоставить позицию некоторых противников отмены смертной казни, которые говорят, что нередко преступники совершают «столь гнусные преступления, что теряют право жить среди людей».

По мнению Д.А. Шестакова смертную казнь необходимо отменить как вид уголовного наказания. В поддержку этого, он выдвигает следующие аргументы:

1.Смертная казнь от имени государства в любом случае есть разновидность убийства, а всякое убийство – зло, подобных вещей в цивилизованном обществе быть не должно. Отличие казни от лишения жизни в состояниях необходимой обороны или крайней необходимости (например, при осуществлении военных действий) состоит в том, что лишение безоружного, взятого под стражу человека не диктуется его опасностью.

2.Необходимо осознать исторические изменения характера института наказания, его функций. Как было сказано выше, оно возникло из института кровной мести и потому первоначально выполняло функцию отмщения, но постепенно стало эту функцию утрачивать. В. Соловьев писал: «…из этого несомненного факта, что уголовные казни суть исторические видоизменения кровной мести, следует ли что-нибудь в пользу самих этих казней или в пользу принципа отмщения? Должно ли в силу этого исторического основания, понятие мести, то есть воздаяния злом за зло, страданием за страдания окончательно определять наше отношение к преступнику? Вообще логика не позволяет делать таких выводов из генетической связи двух явлений. Ни один дарвинист из принимаемого им происхождения человека от низших животных не выводил такого заключения, что человек должен быть скотиной»[142]. Реакция на преступность меняется вместе с человечеством. Люди уже отвыкли сжигать на костре, четвертовать, колесовать нарушителей закона. Наблюдается тенденция к тому, что последующие поколения в конечном счете, несмотря на различные зигзаги истории, утончают культуру, становятся терпимее и гуманнее, по сравнению с предыдущими. Упорствовать далее в противостоянии этому бесперспективно.

3.Начиная с Уложения Российской Империи о наказаниях 1845г., по общему правилу, исключение из которого допускалось для ситуаций карантина (карантинное законодательство), смертная казнь за убийство не предусматривалась. В советский период истории, как это не покажется на первый взгляд странным, при всей жестокости репрессивной политики коммунистов, включавшей в себя как само собой разумеющееся физическое уничтожение миллионов ни в чем не повинных людей (ленинский и сталинский террор), – в законе смертной казни за убийство также не было, за исключением лишь одной чрезвычайно редко встречавшейся в практике его разновидности: убийства, совершенного военнослужащим при отягчающих обстоятельствах. Такое положение просуществовало в течение более чем ста лет вплоть до 1954 г., в котором в России и СССР в целом по существу была законодательно введена смертная казнь за квалифицированное убийство. Значение данного аргумента последнее время особенно возрастает в связи с тем, что теперь в Уголовном кодексе РФ 1996г. смертная казнь как юридический рудимент продолжает сохраняться лишь исключительно за преступления, связанные именно с умышленным лишением жизни потерпевшего, то есть за действия, казнить за которые не является российской «традицией».

4.Смертная казнь способствует выживанию организованной преступности, поскольку помогает ей сохранять свои тайны, подлинных руководителей преступных группировок. Достаточно вспомнить дело поспешно казненного на закате периода «застоя» директора московского Елисеевского магазина, который – останься он в живых – многое мог бы рассказать о злоупотребления партийно-государственной элиты, находившейся с ним в тесной связи.

5.В деятельности любой, даже самой совершенной, судебной системы, неизбежны ошибки, ошибочные же смертные приговоры, в случае их исполнения, неисправимы. Совершение казней по недоразумению – отнюдь не теоретическое предположение, а реальность, из года в год повторяющаяся там, где наказание смертью еще не отменено. Для России это характерное явление.

6.Количество невинно казненных в 20 веке в России исчисляется миллионами. Причем несоизмеримо большая их часть умерщвлена не вследствие судебной ошибки, а умышленно как злоупотребление властей. Законодательное запрещение смертной казни создает юридическую гарантию предотвращения рецидива преступлений государства.

7.Смертная казнь не понижает уровень таких же преступлений, за какие она осуществляется, а ее отмена, что установлено многочисленными исследованиями, не ведет к увеличению числа видов преступного поведения. Так, в США сравнение коэффициента убийств показывает, что он значительно выше в штатах, где смертная казнь допускается законом, по сравнению с теми штатами, где она отменена. В соответствующих штатах отмена смертной казни не вела к увеличению числа убийств, ее восстановление не влекло за собой его снижение. Сопоставление штатов, где осуществление смертных приговоров происходило с разной частотой, фактически показало, что коэффициент убийств несколько больше там, где больше казнят. Исследования в других частях света дали такие же результаты[143].

8.Наличие в законе и реальное применение смертной казни способствуют формированию жестокой нации. Это происходит в двух аспектах: широком и узком. Широкий аспект заключается в том, что государство утверждает, будто при известных обстоятельствах убийство человека является добром. Узкий аспект касается людей, как непосредственно исполняющих казнь, то есть собственно палачей, так и более широкого персонала, имеющих к этой процедуре отношение: врачей, прокуроров, разных сотрудников министерства внутренних дел. Психика этих реальных людей вряд ли может быть недеформированной, а совесть – спокойной. Сомнительно, что они после содеянного ими могут оставаться полноценными членами общества.