Глава 2: Стекло в новейшей русской архитектуре: конструктивизм и тот-арт.

2. 1. Чертеж мира: художественная политика конструктивизма.

Архитектурная мысль являет собой целый регион художественного и – шире – общественного сознания, на разных стадиях которого – в силу многообразных причин – главными становятся те или иные грани: что-то проявляется, что-то, напротив, уходит в тень (пример тому – контакт с техническими науками в начале ХVIII века, важная роль технической, инженерно-строительной литературы, книг по фортификации, крепостному строению в становлении новой архитектурной теории, который сойдет на нет на следующих фазах развития русской архитектурной культуры).

В истории архитектуры многое остается на бумаге фактически (например, грандиозный проект «Госпитального и инвалидного дома» Д. В. Ухтомского, 1759 года), однако именно в авангарде «бумажная архитектура» становится совершенное равноправным объектом интереса, на котором реконструируется архитектурное сознание и архитектурное воображение.

Важным, однако, является не только план архитектурного сознания, но и план архитектурного воображения: при обращении к архитектуре авангарда существенным оказывается не только план архитектурной фактичности, но, скажем так, и план архитектурного бреда (так, понимание «архитектуры руин» раскрывается при взгляде на полотна Ф. Гварди, Дж. Б. Пиранези или Юбер Робера, равно как функционалистскую патетику мы можем услышать уже в художественных программах футуризма – как русского, так и итальянского): конструктивистские утопии Татлина (в этом отношении его Башню можно рассматривать как символ современной концептуальной архитектуры) или «архитектоны» Малевича при всей их реальной неисполнимости очерчивают тот горизонт, в котором определяется архитектурный вкус эпохи, система стилистических водоразделов[65]. В этом смысле не важно, что «Планиты землянитов» не осуществились в реальном времени (как «не летает» птица Леонардо или самолет Татлина). Эти мотивы заставили нас обращаться не только к фактически исполненным архитектурным проектам, но и плану «архитектурных ожиданий», определивших «ауру» (в смысле В. Беньямина) стиля.

Поистине «стеклореволюцией» стал пробудившийся в двадцатые годы XX столетия интерес к стеклу у архитекторов и немецких теоретиков. «Стеклянная архитектура» – манифест, написанный Паулем Ширбартом в 1914 году, также как небоскреб Бруно Таута и позже небоскребы Вальтера Гропиуса и Мис ван дер Роэ, дадут новое направление стеклу в архитектуре. Проекты, представленные Мис ван дер Роэ в Берлине в 1919 и 1922 годах, сделают этого архитектора, ранее занимавшегося домами для буржуа, одной из знаковых фигур современной ему архитектуры, принявшей стекло как свой материал. Стекло, прозрачное и воплощающее идею открытости, стали считать социалистическим материалом, а также легким и «модерновым» заменителем тяжеловесности и помпезного характера архитектуры предыдущих лет.

Беспрецедентным использование стекла станет в архитектуре конструктивизма, направлении русского авангарда 1920-х годов, реализованном не только в архитектуре, но и – особенно у их приемников продуктивистов – в оформительском, театрально-декорационном искусстве, плакате, искусстве книги, художественном конструировании, дизайне[66].

Конструктивисты, выдвинув задачу «конструирования окружающей среды», активно направляющей жизненные процессы, стремились осмыслить формообразующие возможности новой техники, её логичных, целесообразных конструкций, а также эстетические возможности таких материалов, как металл, стекло, дерево. Показной роскоши конструктивисты стремились противопоставить простоту и подчёркнутый утилитаризм новых предметных форм, в которых видели овеществление демократичности и новых отношений между людьми. В архитектуре принципы конструктивизма были сформулированы в теоретических выступлениях А. А. Веснина и М. Я. Гинзбурга, практически они впервые воплотились в созданном братьями А. А., В. А. и Л. А. Весниными проекте Дворца труда для Москвы (1923) с его чётким, рациональным планом и выявленной во внешнем облике конструктивной основой здания (железобетонный каркас).

В 1924 была создана творческая организация конструктивистов – ОСА, представители которой разработали так называемый функциональный метод проектирования, основанный на научном анализе особенностей функционирования зданий, сооружений, градостроительных комплексов. Наряду с другими группами советских архитекторов, конструктивисты (помимо названных – И. А. Голосов, И. И. Леонидов, А. С. Никольский, М. О. Барщ, В. Н. Владимиров и др.) вели поиски новых принципов планировки населённых мест и разрабатывали новые типы общественных зданий (Дворцы труда, Дома советов, рабочие клубы, фабрики-кухни и т. д.).

Характерными проявлениями конструктивизма не только в архитектуре и дизайне, но также в живописи, графике, скульптуре следует считать абстрактный геометризм и комбинаторную работу с пространственными конструкциями, что вылилось в использование скупых геометризованных форм, их динамичную компоновку и ограниченность цветовой палитры.

Применительно к западноевропейскому искусству термин конструктивизм» в значительной мере условен: в архитектуре он обозначает течение внутри функционализма, стремившееся подчеркнуть экспрессию современных конструкций, в живописи и скульптуре – одно из направлений авангардизма, использовавшее некоторые формальные поиски раннего конструктивизма (скульпторы И. Габо, А. Певзнер) и добивающееся художественной выразительности композиционными средствами, сопоставлением простых, лаконичных объемов.

Вместе с тем, сквозная интуиция позволяет сопоставлять русский конструктивизм не только с функционализмом Баухауза (что лежит на поверхности), но и с такими художественными движениями, как американский минимализм и голландский пластицизм. Если мы эту интуицию обнаружим, будет понятно, чего они ждали от элементарного - простейших форм и материалов (стекла и железа).

Итак: Баухауз – проект (хронологически – почти одновременный)[67], существенно близкий по своим основным позиция русскому конструктивизму.

Девиз Баухауза: «Новое единство науки и технологии», являл собою кредо функционализма, основной принцип которого состоял в уяснении зависимости формы от функции и в обнаружении этой зависимости артефактом. Сразу надо оговориться, что принцип этот не был достоянием одной лишь архитектуры или дизайна, но, скорее, общемодернистской установкой, проводившейся не только в искусстве, но, скажем, и в философии (Э. Кассирер или американский прагматизм), а отчасти и в политике (военный коммунизм).

Теоретические позиции, сформулированные теоретиками Баухауза (которые можно резюмировать в следующих трех пунктах: 1) обоснование комплексного подхода в проектировании вещей [надежность, назначение, композиция, человек, экономика, экология]; 2) описание последовательности концептуальных операций дизайна: функция – назначение – конструкция; 3) формулировка принципа функционализма, согласно которой форма есть прежде всего следствие функциональных и конструктивных особенностей предмета) дали толчок зарождению современного искусства предметной среды.