Второй после красоты в эстетике Ба­рокко следует категория грации (лат. gratia — прелесть, изящество) или корте-зии (итал. cortesia — вежливость, неж­ность, теплота), что соответствует изобра­зительным качествам движения, пластики,

Лазарев В. Жизнь и творчество Рубен­са.— В кн.: Рубенс. Письма. М.-Л. «Academia», 1933, с. 39.

изменчивости. Другая важнейшая катего­рия — «декорум» — отбор соответствую­щих тем и сюжетов. В них входят только «достойные», прежде всего исторические, героические. Натюрморт и пейзаж объяв­ляются низшими жанрами, а мифологичес­кие и религиозные сюжеты подвергаются строгой цензуре, подчеркивающей их мо-рализующее начало. Портрет признается лишь тогда, когда он выражает «благо­родство и величие». Бернини часто гово­рит о «большом стиле» и «большой мане­ре» — это его любимые термины. Он прибегает к ним, когда хочет подчеркнуть торжественность, особый пафос и декора­тивный размах истинного Барокко. Отсю­да преобладание в барочной живописи и скульптуре укрупненных, намеренно утя­желенных форм, пышных мантий, дорогих тканей, неправдоподобных по величине ар­хитектурных форм, драпировок (сравн. «Большой стиль»).

Главный способ художественного обоб­щения в Барокко — иносказание, аллего­рия. Превыше всего ценился замысел, ком­позиция, аллегорический смысл и декора­тивное расположение изображаемых фигур. Более всего были распространены огром­ные алтарные картины, предназначенные для конкретного интерьера. Поэтому жи­вопись Барокко, искусственно вырванная из того окружения, для которого она пред­назначалась, многое теряет в музейных залах.

На первое место постепенно выходит категория «Величественного», достигаемо­го неимоверными контрастами и диспро­порциями. Эта категория часто обознача­ется латинским словом «sublimis» — высо­кий, крупный, возвышенный.

Искусственная экзальтация, героизация обыденного приводили к тому, что самы­ми распространенными терминами стали прилагательные: роскошный, величавый, божественный, сверхчеловеческий, блестя­щий, великолепный. Причем эти слова от­носили к обыденным, прозаичным вещам, мебели, одежде. Художники и их заказчи­ки называли друг друга не иначе, как:

гениальный, чудесный, неподражаемый и, вероятно, вполне искренно и серьезно име­новали себя новыми Плутархами, Цезаря­ми, Августами .

Барокко свойственна театральность, на­пыщенность в сочетании с безразличием и даже небрежностью в отношении трактов-

так называемой алмазной гранью, и гра­вировкой.

Как исторический художественный стиль Барокко охватывает огромный отре­зок времени — около двух столетий, при­мерно с 1550 по 1750 г. Поэтому его часто называют «эпохой Барокко», что не лише­но оснований, хотя подобный подход и игнорирует другие, параллельно с Барокко развивавшиеся художественные направле­ния, течения и стили. В этом случае поня­тием «Барокко» обозначается единство всех сторон действительности конца XVI — первой половины XVIII в. как определен­ного социально-эстетического целого, как стиля культуры. «Под стилем понимается не просто способ необходимого культуре внешнего оформления ее материала, а на­глядно обнаруживаемый принцип органи­зации . Именем Барокко названа та осо­бенность целостности в культуре эпохи, которая позволяет рассматривать ее как художественный феномен, так как это пе­риод гегемонизма стиля, завоевания им одной из главных функций в культуре». В трудах немецкого историка искусства К. Гурлитта выводится понятие «человек Барокко» в силу особого «способа его существования», когда, по его словам, про­исходит «попытка реконструкции средне­векового христианского единства . со­единения имперсонализма и субъективизма и . выдвижение личности на сверхлично­стную роль» и культура Барокко, таким образом, оказывается «специализирующей­ся на порождении гениев . возникновении «нового типа человека»2. В таком широ­ком культурологическом контексте «чело­век Барокко» с его культом «имперсона­лизма, богатства, роскоши, придворности и взрывоопасной радости жизни» противо­поставляется гармоничной и уравновешен­ной личности «человека ренессанса». В качестве примера барочного мироощуще­ния обычно приводится музыка И. С. Баха с ее «соединением остро субъективного духовного переживания, иногда мягчайше­го, сентиментального, с укрупненностью

чувственной подачи, пышной наглядно­стью» 3.

Термин «Барокко» имеет и еще множе­ство иных значений. Своеобразную форму

получили элементы стиля Барокко в Анг­лии (см. Реставрации Стюартов стиль; Яко­ва стиль; Анны стиль; Марии стиль. В Германии борьба реформации и контрре­формации, с той и другой стороны, также отражалась в искусстве в формах Барокко (см. саксонское искусство). В эпоху Не­оклассицизма и Просвещения второй поло­вины XVIII в., в частности в произведени­ях Ж.-Ж. Руссо, Барокко считалось прояв­лением дурного вкуса и «искажением правил истинно прекрасного искусства». Затем, на рубеже XVIII-XIX вв., в связи с утверждением идей Романтизма, начинает господствовать точка зрения, согласно ко­торой, наряду с классическим может суще­ствовать и иное искусство. Как крупный исторический художественный стиль Ба­рокко было впервые рассмотрено в книге Г. Вёлъфлина «Ренессанс и Барокко» (1888). В тоже время, многие исследователи, в том числе и Вёльфлин, понимают термин Барокко шире, как романтическую тенден­цию «преображения форм». Поэтому часто говорят о прохождении «фазы барокко» в историческом развитии любого художест­венного стиля. «Античным барокко» назы­вают динамичный, экспрессивный эллини­стический стиль скульпторов пергамской школы III-II вв. до н. э. Существует тер­мин «эллинистическое барокко», которым определяют особенности архитектуры Ма­лой Азии II в. н. э., где стирались старые границы классической греческой, западной латинской и «варварской» восточной куль­туры .

Совершенно особое претворение стиль Барокко нашел в истории русского искус­ства. По мнению Д. Лихачева, «русское барокко» XVII в. «приняло на себя многие из функций Ренессанса», поскольку «на­стоящий Ренессанс ранее так и не сумел достаточно полно проявиться на Руси»4. Это, в целом, совпадает и с утверждения­ми Н. Коваленской, Б. Виппера о несовпа­дении логики развития стилей в русском и западноевропейском искусстве XVII-XVIII вв.s Отсюда достаточно условные назва­ния стилей «голицьмского» и «нарышкин­ского барокко» по отношению к архитекту­ре Москвы XVII в., а также столичного,

Ч е ч о т И . Барокко как культурологичес­кое понятие.— В кн.: Барокко в славянских культу­рах. М: Наука, 1982, с. 328. " Там же, с. 328-337.

"Лихачев Д. Развитие русской литерату­ры. Л., 1979, с. 176-188.

Ковалевская Н. Русское искусство XVIII в. М.-Л., 1940, с. 5. Виппер Б. Архитектура русского барокко. М„ 1978, с. 10.

но крайне отдаленного от Европы «пет­ровского барокко» начала XVIII в. На юге России в это же время существовало про­винциальное «украинское барокко». Совер­шенно особый вариант «русского барок­ко» в середине XVIII в. создал выдающий­ся зодчий Ф. Б. Растрелли. Он соединил ордерность классической итальянской ар­хитектуры, барочную динамику, орнамен­тику французского Рококо и полихромию древнерусского зодчества. В результате по­лучился совершенно невероятный стиль, который было бы более правильным назы­вать не Барокко, а «монументальным ро-коко».